Рассвет - Страница 5

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

— Сегодня? Правда? Надо же. А я думала…

— Что ты думала? И давно?

— Когда ты приезжала ко мне в апреле, мне показалось, что дело, как говорится, на мази. У тебя ведь все на лице написано. Я тогда ничего не сказала, потому что это ровным счетом ни к чему бы не привело. Ты прямо как Чарли. — Она смиренно вздохнула. — Если приняла решение — точка, спорить бесполезно. И так же будешь идти до конца.

Адалыпе мама произнесла что-то совсем неожиданное.

— Я верю, Белла, на мои грабли ты не наступишь. Понимаю, ты меня боишься сейчас, боишься моей реакции. Да, я много чего высказывала о браке и глупостях — и назад свои слова брать не буду, — но ты пойми, я ведь по своему опыту судила. А ты совсем другая. И шишки набиваешь другие. Зато верная и преданная. Так что у тебя куда больше надежд на удачный брак, чем у большинства моих сорокалетних знакомых. — Рене снова рассмеялась. — Моя не по годам мудрая девочка… Впрочем, тебе, кажется, повезло на такого же мудрого душой.

— Ты… мам, это точно ты? Разве я, по-твоему, не совершаю громаднейшую ошибку?

— Само собой, подождать пару лет не повредило бы. Я еще слишком молода для тещи, не считаешь? Да ладно, не отвечай. Главное не я, главное — ты. Ты счастлива?

— Непонятно. Я сейчас себя как будто со стороны наблюдаю.

Рене усмехнулась.

— Ты с ним счастлива, Белла?

— Да, но…

— Тебе когда-нибудь нужен будет кто-то другой?

— Нет, но…

— Но что?

— Так говорят и говорили испокон веков все обезумевшие от любви подростки.

— Ты никогда не вела себя как подросток, девочка моя. И ты знаешь, как будет лучше для тебя.

Последние несколько недель Рене вдруг с головой ушла в предсвадебные хлопоты. Телефонные переговоры с Эсми, мамой Эдварда, длились часами (судя по всему, размолвок между будущими родственниками не предвидится). Рене полюбила Эсми всей душой — да и кто мог устоять перед моей замечательной уже почти свекровью?

Я смогла вздохнуть свободно. Всю подготовку взяли на себя родственники с обеих сторон, избавив меня от нервотрепки и волнений.

Чарли, конечно, обиделся, но хоть не на меня, и то хорошо. Предательницей оказалась Рене. Он-то рассчитывал на маму как на тяжелую артиллерию, а вышло… Что делать, если решающий способ воздействия — страх перед маминой реакцией — себя не оправдал? Все карты биты, крыть нечем. И вот обиженный папа бродит по дому, бормоча под нос, что кругом враги…

— Папа? — позвала я, открывая дверь. — Я дома!

— Подожди, Белла, не входи!

— А? — Я покорно замерла.

— Сейчас, секундочку! Ай, Элис, больно!

Элис?

— Простите, Чарли! — зазвенел мелодичный голосок Элис. — Ну, как?

— Сейчас все кровью заляпаю.

— Ничего подобного. Даже царапины нет, уж я бы знала.

— Что происходит? — требовательно спросила я, не отходя от двери.

— Полминуточки, Белла, пожалуйста! — откликнулась Элис. — Потерпи, и тебя ждет награда.

Чарли хмыкнул в подтверждение.

Я начала постукивать ногой, считая каждый стук. До тридцати не дошла, Элис окликнула меня раньше.

— Все, Белла, заходи!

Я осторожно заглянула в гостиную.

— Ух! — вырвалось у меня. — Ого! Папа, ты смотришься…

— Глупо? — подсказал Чарли.

— Скорее, импозантно.

Чарли залился краской. Элис, ухватив его за локоть, медленно развернула кругом, чтобы во всей красе продемонстрировать светло-серый смокинг.

— Прекрати, Элис! Я выгляжу полным идиотом.

— В моих руках никто никогда не выглядит идиотом! — возмутилась Элис.

— Она права, пап. Смотришься потрясающе! По какому поводу наряжаемся?

Элис закатила глаза.

— Сегодня последняя примерка. Для вас обоих, причем.

С трудом оторвав взгляд от непривычно элегантного Чарли, я наконец заметила аккуратно уложенный на диване белый одежный чехол.

— А-а…

— Помечтай пока, Белла, я тебя надолго не займу.

Сделав глубокий вдох, я закрыла глаза и на ощупь начала подниматься по лестнице к себе в комнату. Там разделась до белья и вытянула руки.

— Можно подумать, я тебе иголки под ногти собралась загонять, — пробурчала Элис, входя следом за мной.

Я не слышала. Я погрузилась в сладкие мечты.

Там, в мечтах, свадебный переполох давно закончился. Все позади.

Мы одни, только я и Эдвард. Окружающая обстановка при этом оставалась расплывчатой и постоянно менялась — от туманного леса до скрытого за облаками города или полярной ночи. Все потому что Эдвард, желая сделать сюрприз, упорно скрывал, где будет проходить медовый месяц. Собственно, «где», меня и так не особо заботило.

Мы с Эдвардом вместе, и я честно выполнила свою часть уговора. Я вышла за него замуж. Это самый главный пункт. А еще я приняла все его невозможные подарки и поступила — хоть и фиктивно — в Дартмутский колледж. Теперь его очередь.

Прежде чем превратить меня в вампира — выполняя свою часть соглашения, — он обязался сделать кое-что еще.

Эдвард безумно переживал из-за того, что превращение в вампира лишит меня некоторых человеческих радостей, которых он меня лишать не хотел бы. Я-то как раз готова была отказаться от большинства — например, от выпускного бала — безо всякого сожаления. И лишь одну человеческую радость я все же хотела бы испытать сполна. Разумеется, Эдвард был бы счастлив, если бы именно о ней я забыла и не вспоминала.

Однако в этом и загвоздка. Я приблизительно представляю, как буду себя ощущать, когда сменю человеческий облик на вампирский. Мне довелось видеть новорожденных вампиров собственными глазами, да и рассказы будущих родственников неплохо дополнили картину. Несколько лет сплошной ненасытной жажды. Владеть собой я научусь не сразу, а даже когда научусь, чувства и ощущения вернутся уже другими.